Заключённые в разных регионах России сообщают о массовых избиениях в рамках новой волны принудительной вербовки в армию. Согласно свидетельствам, в колониях от Поволжья до Сибири осуждённых избивают сотрудники колоний и бойцы ОМОНа, вынуждая их подписывать контракты с Минобороны и ехать на фронт в Украину. Родственники и бывшие заключённые описывают сцены террора, сломанных костей и угроз расправы. По словам источников, эта организованная кампания уже опустошила некоторые колонии наполовину.
За промежуток, начиная с осени 2024 года и по сей день, колонии, о которых идёт речь (редакция не публикует номера этих учреждений, чтобы не подвергать опасности заключённых, передавших информацию), опустели вполовину, сообщают собеседники Сибирь.Реалии. Даже этапы, пополняющие ИК, стали прибывать численностью в 10 раз меньше — подозреваемых и обвиняемых вербуют и увозят на войну прямо из изоляторов, объясняют источники среди осуждённых.
«Можете представить, как его пытали»
«Мусора окончательно озверели. За последний месяц избиения стали обязательным мероприятием, как построение на поверку. На фронт тащат всех без разбора», — передаёт одна из бывших заключённых слова знакомого, отбывающего срок в одной из колоний Приволжского федерального округа.
Мать другого заключённого, из ИК в Кемеровской области, рассказывает, что её сын сидел по 105-й статье дольше пяти лет. Последние три года он «отбивался» от контракта «как мог», но в мае «руки выкрутили даже ему».
«Он попал в СИЗО Кемерово за наркотики, сидел там очень долго, потому что стал сотрудничать с администрацией, стал "прессовщиком" (прессовщиками называют заключённых, которые по указанию администрации пытают других заключённых. — Ред.). Потом пытки в колонии и СИЗО "всплыли", стали показательно судить — сели, как водится, исполнители, — говорит Наталья. — Я сына не оправдываю, просто хочу показать, что он не последний человек в колонии был. Сидеть ему оставалось не больше двух лет. Он говорил, что "не дурак", чтобы идти на смерть. Даже после того, как вагнеровцы вернулись через полгода (не все, конечно) в орденах и при миллионах. Тогда многие жадные до денег ребята "дернулись" [на войну] — думали, что, если повезёт, вернутся вот так же через полгода. И застряли там, большинство — навсегда. Сын и тогда не повелся [когда вербовали в ЧВК "Вагнер"], и уж тем более потом. И вот такого человека продавили. Можете представить, как его колошматили и пытали, чем угрожали, что он всё-таки подписал этот е **чий контракт?»
По словам Натальи, начиная с марта, сын позвонил только однажды — в последние месяцы колонии телефон у него отобрали, новый появился, когда его уже привезли на фронт.
«Сказал, что жизни ему бы там не дали — так и так умер бы: хоть в колонии, хоть тут. Ну, запугали, — говорит Наталья. — Он же не дебил, но это животный страх — видимо, поддался ему».
Больше её сын на связь не выходил. По словам Натальи, на момент звонка он даже не знал точного расположения части, в которую его оформили.
Другая собеседница Сибирь.Реалии, чей знакомый сидит в колонии общего режима в Приволжье, говорит, что, по его словам, «за все годы отсидки ничего ужаснее не было».
«Видать, очень нужно мясо на фронт. Началось всё с осени прошлого года. Это обычная колония с привычным контингентом — статьи 228 (наркотики) и 159 (мошенничество). Сидели до этого так фривольно, это даже удивило меня — могли нигде не работать, у каждого второго был телефон. В женской колонии, знаю, даже при смерти тебя притащут в швейный цех или где там отработка была. Я несколько раз переспрашивала — нет, годами на шконках лежали: сытно, сладко спали. Неудивительно, что при вербовке в 22–23 годах желающих было — один-два человека, — говорит Светлана (имя, по её просьбе, изменено). — Жадные коты везде есть, но, согласитесь, даже эти отбитые солевые наркоманы понимали, что в тюрьме лучше. С осени их погнали на работы — в промку, шить военную форму. Ну, повозмущались, но к контрактам остались равнодушны. Представляете, даже в тот период иностранцы у них не работали вообще — типа, нужно разрешение на работу и т.п. Вот такой рай, можно сказать».
Тогда, по словам собеседницы, у заключённых начали изымать телефоны.
«На отряд в 80 человек у них стабильно 10 аппаратов было. Каждый второй заключённый был регулярно на связи. Сейчас осталось два телефона на всю зону из 10 отрядов. Их берегут так, что хранят чуть ли не в заднице, — рассказывает собеседница. — Для мужиков в колониях это супернепривычно — это мы в женских за пару лет успевали отвыкнуть от связи полностью — для них там в этих телефонах буквально жизнь — вся жизнь за пределами колонии, — говорит Светлана. — На этом фоне чуть побольше побежало на условную свободу. Опять же идейных за все время ноль: основная причина — деньги, вторая — условия ухудшились. Но по-прежнему самые отбитые соглашались. Тогда с начала года началась буквально жесть».
По словам собеседницы, в один из дней в колонию зашли около сотни ОМОНовцев и избили каждого.
«Открыли ворота и в колонию залетели сотни "космонавтов" и давай всех без разбора месить. Чуть руку выставил — вешают сопротивление. Просто всю колонию дубинками вдоль хребта исколошматили. И прямо с переломами — почти половину увезли на фронт. То есть кто-то подписал контракты прямо там. А часть повезли "в Москву", а по дороге — ну, вот приедем в Лефортово и уши тебе отрежем. Он тут же подписывает контракт, — говорит Светлана. — Мой знакомец реально трясётся за свою жизнь. Мол, посылку шли, но смогу ли её я забрать — не знаю. Поэтому просит не раскрывать каких-то личных деталей, его имя и даже город, в котором находится колония. Такая ***ня происходит во всех колониях области. Ну, если уж даже в этой лайтовой, где каждое рукоприкладство происходило по какой-то реальной причине, можете представить, что творится в каких-нибудь режимных».
«После побоища мигрантов увезли, русских бьют по одному»
Родственники заключенного из колонии общего режима в Тульской области рассказали Сибирь.Реалии, что у них происходит примерно то же самое — массовые избиения сотрудниками разных ведомств, внезапно приехавших в колонию.
«В пятницу приехали ФСИН, ОМОН, ФСБ, в том числе УФСИН из соседнего региона. Человек сто! Били всех, куда попало. Забрали [на контракт] сразу 15 нерусских — половину повезли в "Лефортово", по пути угрожали "раскрутить" на экстремизм, если не подпишут контракт, — говорит собеседник (его родственник сидит в колонии по 228 статье). — Русских всю неделю бьют по одному — вызывают к начальству, отбирают телефон. Если отказываешься от контракта — бьют. После этого отряд за отрядом закрывают [из-за выбывших заключенных]. Осталось около 10 сейчас».
По словам собеседника, до середины 2024 года в колонию привозили 2 этапа в месяц — по 15-20 человек.
«С середины прошлого года везут по 2–3 человека в месяц! То есть их ещё на этапе изолятора прессуют на контракт», – говорит собеседник.
Редакция Сибирь.Реалии уже писала об избиениях подозреваемых и обвиняемых в изоляторах — таким способом ФСИН «помогает» Минобороны увеличить число контрактников. В октябре 2024 года президент России Владимир Путин подписал закон, который позволяет заключать контракты с Минобороны на стадии судебного разбирательства. Ранее по закону контракт можно было заключать до суда или после вынесения приговора.
По данным расследования «Медиазоны» и Би-Би-Си, ЧВК «Вагнер» и её создатель Евгений Пригожин завербовали в российских колониях и СИЗО почти 50 тысяч заключённых для участия во вторжении в Украину. В боях под Бахмутом погибли 20 тысяч наёмников, большая часть из них — 17 тысяч — были заключёнными.
За 2023 год число заключённых в российских колониях сократилось на рекордные 58 тысяч человек, следует из данных журнала ФСИН. Это сокращение связано с вербовкой в ЧВК «Вагнер», а позже в отряды Минобороны «Шторм» для участия в боевых действиях в Украине.
По словам Светланы, её знакомый «держится из последних сил».
«Казалось бы, массовое побоище прошло — треть заключённых — как корова языком слизала. Остальные могут выдохнуть. Но никогда не знаешь, что еще на этих пустоголовых повлияет. За все время отсидки после смерти Пригожина из завербованных зк на связь вышел только один(!). Они же там почти родственниками становятся, так что можно предположить, что остальные просто не выжили. Так вот этот единственный, лежа на койке в госпитале, записывает своим солагерникам кружочек в телеграме: "Вот, посмотрите, ног нет, руки нет, буквально половина товарища с вами разговаривает. Не идите вы сюда. Чем бы ни угрожали, не ведитесь — не подписывайте!". Эти придурки смотрят, как калека им всю правду о "прелестях" войны рассказывает и такие: "Ну, мы тоже пойдём. Шикарно ты устроился — пару миллионов получил (его жене уже выплатили, что-то там с ипотекой решают), на свободе. Мы тож хотим". Ну, и с десяток идиотов после этого записываются [на контракт]. То, что в лучшем случае их отпустят только в виде такого полтела, слова солагерника о том, что в таком виде никакие миллионы не нужны — все мимо ушей пропустили, побежали».
Оригинал материала проекта "Сибирь.Реалии" можно прочитать здесь.
